щекочат? Да и какая разница? Я так и говорю: «Какая разница? Даже если и придумал. Ведь от этого лунный блик на твоей шее не стал хуже? А те ловкие крестики воробьиных следов на песке аллеи? Чем плохи они? Или то янтарное окно, врезанное в небо? Да, оно вышло чуть тусклым, согласен, но если приглядеться — там, на стене, картина Тициана «Кающаяся Магдалина», вон, видишь, даже слезы в глазах можно разглядеть и на щеках мокрые следы, видишь? И толстая старинная книга раскрыта на середине, и коричневый череп вместо подставки».

Ты соглашаешься.

Просто шепчешь «да», даже и не смотришь в это окно, соглашаешься, потому что я тебе нравлюсь. Ты, может, даже слегка влюблена. Ты шепчешь это щекотное «да», ты хочешь сделать мне приятно, сделать хорошо. Я нахожу твои теплые пальцы, сплетаю со своими и думаю: «А разве нужно что-то еще?»

Мне — нет. А вам?

Алиса Поникаровская

Десять и один день в Коктебеле

С моря пахло свежестью и прохладой. И чем-то рыбным, но не приторным и тяжелым, а легким и каким-то прозрачным. «Да, именно прозрачным», — определила для себя Аля. Они со Стасом сидели в любимой кафешке на самом берегу Черного моря. Вокруг них гудел, пел, танцевал, жил и кружился Коктебель. Аля видела со второго этажа кафешки гуляющих по набережной людей, лотки с различными товарами, в которых можно было купить все — от горячего, пахнущего ароматным мясом и травами чебурека до ажурных и изящных серебряных изделий. От огромной порции настоящего татарского плова до брелока в виде ракушки, который можно повесить на связку ключей и вспоминать потом целый год, открывая дверь, эти дни и ночи в Коктебеле. Аля вздохнула. Дней было десять. И сегодня заканчивался последний. Этого было бесконечно мало… Возле столика возник официант, Стас протянул ему папку для счета, в которой лежали деньги за ужин. Аля, улыбаясь, подняла глаза на официанта.

— Спасибо, все было очень вкусно!

— Приходите завтра, — улыбнулся в ответ официант. — Завтра будет фирменное блюдо!

Аля грустно повела плечами:

— Мы завтра утром уезжаем…

Официант удивительно чутко уловил грустинку в голосе Али. Он поставил перед ней бокал с вином, которое Стас заказал для Али напоследок, чуть наклонился к ней и неожиданно подмигнул.

— Не расстраивайтесь! Коктебель весь год будет с вами. Он не отпускает просто так… Вы обязательно еще приедете…

Официант отошел от столика, потому что кто-то замахал ему из другого угла кафешки. Аля перевела взгляд на свечу, стоящую на столе. Две стихии всю жизнь завораживали ее одинаково — вода и огонь.

— Жалко уезжать… Десять дней пролетели, как будто не было их… — вздохнула Аля, перевела взгляд на Стаса, который сидел напротив, и поразилась выражению его лица. Такое лицо становилось у Стаса, когда в Москве какой-нибудь нищий протягивал к нему грязную ладонь за подаянием. Стас ненавидел нищих животной, яростной ненавистью.

— Говорил же тебе, надо было в Турцию ехать! Или в Египет! А не торчать десять дней в этой дыре!

Аля поперхнулась вином.

— Стас, здесь же так красиво… Турция — это совсем другое!

Стас достал сигарету, щелкнул зажигалкой, жадно затянулся.

— А че тут хорошего, ну вот ты мне скажи?! Сервис — дерьмо, кругом какая-то шваль болтается… Пьяни до фига… Пляжи грязные! Галька эта поганая! Мы даже 5‑звездочный отель не смогли тут найти!

В кафе заиграла красивая, нежная музыка. Около их столика неожиданно появился слегка подвыпивший парень. Глаза его сверкали весело и задорно. Парень слегка поклонился Але и повернулся к Стасу.

— Простите, можно пригласить вашу даму?

Стас даже не повернул головы.

— Она не танцует!

Парень неожиданно усмехнулся, развел руками.

— Очень жаль…

Парень отошел от их столика. Аля проводила его мечтательным взглядом.

— А я бы потанцевала… Пойдем, а? Такая музыка красивая…

Стас резко поднялся из-за стола.

— Алла, ты же знаешь, что я не танцую! Никогда! Пойдем домой, я спать хочу! Завтра утром поезд, а ты еще вещи не собрала! Допивай свое вино и пойдем!

Аля грустно вздохнула, глядя, как пламя свечи отражается в бокале с красным вином, потом поднесла бокал к губам и выпила все залпом, словно хотела вобрать в себя все сразу: и аромат вина, и пламя свечи, и этот чудный, прозрачный, ночной воздух Коктебеля…

…Они шли по набережной, и Аля не могла не думать о том, что эта ночь — последняя, в семь утра будет такси, потом поезд, потом Москва и осенний холод… Холод, который уже пробирается в ее сердце, хотя она еще тут, на набережной, и слышит шум волн, набегающих на гальку, и видит огромную круглую луну у них над головами… Аля тронула за руку идущего рядом Стаса.

— Стас, пойдем пройдемся в сторону Карадага… Там сейчас нет никого. Можно с морем попрощаться…

Стас резко отдернул руку, словно отмахнулся от комара.

— Алла, прекрати! Тащиться куда-то по темноте?! Там же дорога не освещается!

— Зато какая луна, смотри…

Стас крепко взял ее под руку.

— Закрыли тему! Меня уже тошнит и от этого моря, и от этой луны! Пойдем, нечего придумывать!

Стас свернул в проулок, уходящий от моря в сторону их гостиницы, продолжая крепко держать Алю, как будто бы она могла куда-то убежать. Аля шла с ним рядом и лишь один раз украдкой обернулась. За спиной оставались море и шум набережной. И десять дней, прожитых в состоянии удивительного внутреннего счастья…

…Аля проснулась в пять. В окно гостиницы падал свет фонаря. Стас лежал на кровати, раскинувшись, слегка похрапывая. Аля встала, подошла к окну. За окном еле-еле начинало светать. Темнота уползала куда-то в сторону моря, уступая место дневному, но пока еще очень слабому свету. «Море как будто бы съело ночь, — усмехнулась Аля. — А завтра вечером оно съест день. Только я этого уже не увижу…» Аля вдруг поняла, что ей отчаянно хочется попрощаться с морем. Но пойти на эту прощальную встречу не со Стасом, а одной. Чтобы не было никого больше, только море и она, Аля. И рассвет. Аля подошла к кровати, легко тронула Стаса за плечо.

— Ммм? — сквозь сон отозвался он.

— Стасик, вставай… Уже пять… Я пойду на море схожу… Искупаюсь напоследок… До такси еще два часа…

Стас чуть приоткрыл глаза.

— Ты вещи собрала?! — хриплым со сна голосом поинтересовался он.

Аля кивнула.

— Конечно!

— А завтрак приготовила?

— В холодильнике — йогурт и бутерброды, в термосе — кофе! — заторопилась Аля, натягивая на себя легкий летний сарафанчик. —